Специфика указанной категории мошенничества обусловливает тот факт, что документы, изымаемые в процессе производства оперативно-розыскных  мероприятий (ОРМ) и следственных действий являются носителями  криминалистически значимой информации о подготовке и совершении преступления. Поэтому особое внимание должно быть уделено использованию специальных знаний специалистов (чаще всего специалистов – криминалистов, реже  специалистов компьютерщиков и специалистов финансово-экономического блока знаний) по осуществлению действий, направленных, прежде всего, на обнаружение и изучение следов подлога в изымаемых на месте происшествия документах, анализ на их основе механизма преступления.

Отмечается, что методика и объем проводимых исследований определяются предметом мошенничества, а, следовательно, и формой документа, элементами его защиты, видом подлога (интеллектуальный или материальный), способом материального подлога, видом устройства, использованного при этом, уровнем специальной подготовки лица, изготовившего сомнительный документ.   

Использование специальных знаний в процессе раскрытия и расследования преступлений является неотъемлемым элементом повседневной практической деятельности следо­вателей, дознавателей, судей, специалистов-криминалистов, экспертов. Основной целью такой деятельности, несомненно, является получение достоверной информации о событии преступления путем ее обнаружения, фиксации, изъятия, исследования и использования в соответствии с нормами уголовно-процессуального кодекса субъектами, уполномоченными на то законом.

Выражение «специальные знания» законодатель впервые употребил в Федеральном законе «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации». В то же время в этом законе и в действующем Уголовно-процессуальном кодексе не указано, какие знания следует считать специальными, хотя это имеет, несомненно, не только теоретическое, но и прикладное значение.  Если же исходить из содержания ст.ст. 57, 58 кодекса, в которых дается нормативное определение специалиста и эксперта как лиц, обладающих специальными знаниями, и статьи 9 вышеуказанного Федерального закона, к последним относятся знания в области науки, техники, искусства или ремесла.

Вообще анализ юридической литературы свидетельствует о разбросе мнений авторов относительно понятия и градации знаний на: специальные и неспециальные.

 Так, А.А. Эйсман считал, что к специальным знаниям следует относить «знания не общеизвестные, не общедоступные, не имеющие массового распространения; короче, это знания, которыми располагает ограниченный круг специалистов, причем, очевидно, что глубокие знания в области, например, физики, являются в указанном смысле специальными для биолога, и наоборот» [1, с.91]. В приведенном определении дифференцирование знаний на специальные и неспециальные автор предлагает осуществлять по степени их доступности и распространенности, что не совсем корректно, поскольку названные признаки обуславливаются уровнем развития общества, суммой накопленных им знаний. Кроме того, вызывает возражение попытка автора придать этому процессу субъективный характер, то есть определять специальные знания с учетом знаний конкретного лица.

А.А. Закатов и Ю.Н. Оропай также полагают, что «специалист в своём деле является носителем специальных знаний по отношению к специалистам в других профессиях» [2], на основании чего авторы делают вывод, что и юридические знания «тоже являются специальными знаниями следователя (дознавателя, прокурора, судьи) по отношению к знаниям представителей иных профессий». По мнению этих криминалистов «специальными знаниями в уголовном процессе следует признать системные сведения научного или ненаучного характера, приобретенные сведущим лицом в рамках специальной подготовки или самообразования, закрепленные в литературе, практически апробированные, не составляющие профессиональных знаний адресата доказывания, подлежащие применению с целью получения новой информации на основе исследования скрытых свойств и взаимосвязей объектов (явлений) в случаях и порядке, определенных уголовно-процессуальным законом в ходе раскрытия и расследования преступлений». Данное определение содержит не совсем ясные, и даже спорные критерии, которым должны соответствовать, по мнению авторов, специальные знания.

Е.И. Зуев в своем весьма лаконичном определении характеризует специальные знания как «любые познания в науке, технике, искусстве или ремесле (исключая область процессуального и материального права), применяемые для разрешения вопросов, возникающих при осуществлении правосудия» [3, с. 89].  Данное весьма информативное определение отличается конкретностью, но в нем автор не указывает критерий, позволяющий дифференцировать специальные знания от не специальных. 

По существу, позиции Е.И. Зуева придерживается и профессор Т.В. Аверьянова, которая рассматривает специальные знания в сфере уголовно – процессуального законодательства как систему научно обоснованных и выверенных практическим опытом сведений, интегрирующих знания, умения и навыки в определенной сфере человеческой деятельности и реализуемых в установленном уголовно - процессуальным законодательством порядке в целях выявления, раскрытия и расследования преступлений [4].

Нам импонирует подход З.М. Соколовского к обсуждаемой проблеме. Он утверждал, что при дифференцировании знаний на специальные и неспециальные необходимо исходить, прежде всего, из того, что специальные знания являются категорией объективной и, следовательно, градацию знаний на специальные и не специальные нельзя осуществлять в зависимости: от степени их доступности, способа их приобретения, вида профессиональной подготовки конкретного лица и от того, в какой сфере человеческого бытия они используются [5, С. 201т

Близкой позиции придерживается Г.М. Надгорный, который рассматривает специальные знания как знания, образующие основу профессио­нальной подготовки людей и определяющие их специальность [6, С. 28].  

       В результате анализа текста УПК РФ и Федерального закона «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации», а также суждений относительно понятия «специальные знания», изложенных в многочисленных публикациях, мы пришли к убеждению, что при формулировании понятия «специальные знания» следует исходить,  прежде всего, из понятия «специальность» (в смысле, отдельной, обособленной отрасли науки, техники, искусства, ремесла) и понятия «профессиональное специальное образование» [5, с.202].

          Составители Советского энциклопедического словаря рассматривают словосочетание «профессиональное (специальное) образование» как процесс овладения индивидом определенными знаниями и навыками по конкретной профессии, специальности при обучении в высших и средних учебных заведениях, а также на различных курсах обучения и повышения квалификации [7, С.1084]. То есть под специальными знаниями в общепринятом понимании следует рассматривать совокупность сведений и навыков, полученных в результате профессиональной специальной подготовки, обладатель которых может быть привлечен к решению отдельных вопросов в какой-либо области человеческой деятельности, в том числе и в судопроизводстве. Формально вышесказанное позволяет причислить к категории специальных и юридические знания, обладателями которых являются судья, прокурор или следователь. Однако, применительно к сфере судопроизводства, указанного критерия недостаточно для признания знаний в области права специальными. Ведь отнесение правовых знаний в указанной области к числу специальных, означало бы допущение назначения и производства юридической экспертизы и, следовательно, означало бы, по существу, признание правовой некомпетентности лиц, производящих дознание, следователей, прокуроров, судей, и, таким образом, ставило бы под сомнение возможность объективного раскрытия и расследования преступления в целом.

Следовательно, применительно к сфере судопроизводства,  специальными следует считать не общеизвестные на конкретном этапе развития общества знания теоретического и прикладного характера в области науки, техники, искусства или ремесла (исключая область права), полученные индивидом в результате его профессионального обучения либо в процессе практической деятельности по определенной специальности, которые могут быть  использованы в судопроизводстве при разрешении отдельных вопросов, возникающих при осуществлении правосудия в установленном законом порядке.

  Следует отметить, что в юридической литературе приня­то различать процессуальную, т. е. регламентированную уголовно-про­цессуальным законодательством форму использования специальных знаний, и не процессуальную, определяемую подзаконными ведомст­венными нормативно-правовыми актами.

Одним из основных видов использования специальных знаний в процессуальной форме является судебная экспертиза.  Анализ судебной и экспертной практики, проведенный нами, свидетельствует о том, что при расследовании уголовных дел по фактам мошенничества, сопряженного с использованием подложных документов, основными объектами экспертных исследований являлись изымаемые в процессе производства оперативно-розыскных  мероприятий (ОРМ) и следственных действий документы. Причем практически всегда назначалась и проводилась почерковедческая идентификационная экспертиза. Заметим, что производство такого рода экспертизы является, по существу, единственным объективным способом установления причастности должностного лица к изготовлению подложного документа, использованного при совершении мошенничества. Сравнительно реже (свыше 30%) назначалась технико-криминалистическая экспертиза документов (объектами непосредственного исследования, чаще всего, были оттиски печатей), судебно-бухгалтерские и финансово-экономические (16 %), компьютерно-технические экспертизы (4 %) и другие – (1 %). 

В силу многообразия обстоятельств уголовных дел невозможно перечислить все вопросы, для решения которых может возникнуть потребность в использовании результатов экспертизы для установления обстоя­тельств изготовления документов, имеющих уголовно-правовое значение. Однако не бесспорно мнение о том, что  если юридическая оценка признаков преступления находит­ся в зависимости от оценки этих признаков с точки зрения специальных знаний, то экспертиза обязательно должна быть проведена, ибо указанные "... признаки, до того как они получили оценку и истолкование со стороны эксперта (если для их оценки нужны специальные знания), не имеют никакого практи­ческого значения для дела, не могут выполнить роль доказатель­ства, обоснования каких-либо выводов [1, С.97]     По убедительному мнению ряда ученых для такого рода оценки зачастую достаточно результатов  научно-технических исследований, проводимых специалистом на стадии до следственной проверки, разумеется, при     наличии  правового механизма введения в процесс этих результатов.

Вопрос о при­менении специальных знаний непосредственно следователем (дознавателем) вызывает постоянные дис­куссии среди ученых и практиков, и однозначного решения по по­воду существования такой формы и отнесения ее к процессуаль­ному или не процессуальному виду до настоящего времени не выработано. Многие криминалисты считают, что следователь, прокурор и судья, также как специалист и эксперт, обладают определенным объемом специальных знаний, полученными ими в процессе профессиональной подготовки, в частности, при изучении курса криминалистики в юридических вузах, а также в процессе практической деятельности и служебной подготовки и поэтому такого рода знания указанные лица могут использовать в процессе исследования вещественных доказательств, применяя при этом рекомендуемые технические средства, устройства и методы. Однако уровень специальных знаний следователя, судьи носит, по сути, поверхностный характер и поэтому  утверждение о том, что грань между уровнем специальных знаний следователя и, к примеру, эксперта, «относительна и не может служить критерием разграничения их полномочий» [8, С. 103], не достаточно обосновано. Но главное заключается в том, что по существующему законодательству доказательственное значение имеют лишь выводы эксперта. Даже в том маловероятном случае, когда по своему характеру специальные знания указанных лиц совпадают (если, например, следователь, ведущий дело, имеет высшее образование по специальности «Судебная экспертиза»[1] и ранее работал экспертом) процессуальное значение их, несомненно, различается. То есть даже в ситуации, когда следователь достаточно компетентен в решаемом вопросе он будет не вправе выполнить в рамках расследуемого им дела судебную экспертизу и использовать ее результаты в системе доказательств по делу. Поэтому, если следователю необходимо облечь информацию, полученную им на основе собственных знаний, «в установленную законом процессуальную форму одного из вида доказательств, он обязан обратиться за помощью к соответствующим экспертам, спе­циалистам …» [9, С. 44]. В связи с изложенным следует согласиться с мнением А.И. Винберга, отмечавшим, что, хотя следователь может устанавливать, например, тождество объекта и тем самым осуществлять криминалистическую идентификацию, «однако различие между ним и экспертом заключается не в границах и объеме их специальных знаний, а в различных процессуальных функциях» этих лиц [10, С.84]. Хотелось бы уточнить, что это различие не только в границах и объеме их специальных знаний, а, прежде всего, в различных процессуальных функциях, качественное выполнение которых требует наличия существенно различных знаний. То есть даже наличие у следователя специальных знаний, присущих специалисту и эксперту, не порождает процессуального права на доказывание им тождества, поскольку в этом случае он становится источником судебного доказательства, не предусмотренного ст.74 УК РФ.                                                                                                                   

Важнейшим процессуальным видом использования специальных знаний в уголовном судопроизводстве – это, наряду с судебной экспертизой, привлечение к производству следственных и иных действий органами расследования и суда в качестве сведущих лиц соответ­ствующих специалистов (ст.168 УПК).

Согласно сущности ст.58 УПК, в функции специалиста входит: содействие следователю в применении криминалистической и специальной техники; фиксация хода и результатов следственных действий; составление схематических и масштабных планов, планов местности и помещений, схем, чертежей, графиков, граф; обнаружение, фиксация, изъятие и сохранение следов и вещественных доказательств; постановка объектов на криминалистические учеты: содействие в постановке вопросов эксперту; разъяснение сторонам и суду вопросов, входящих в их профессиональную компетенцию. То есть действия специалиста являются как бы подготовительной стадией к проведению судебной экспертизы, и поэтому специалист может рассматриваться в качестве одного из субъектов подготовки материалов для экспертного исследования.

Следует особо подчеркнуть, что согласиться с мнением о том, что специалист «в от­личие от эксперта не должен проводить исследования» [9, c.25] невозможно. Специалист, привлекаемый следователем к работе с предметами и документами, имеет возможность осуществлять не только их элементарный визуальный осмотр, но и проводить более серьезные исследования с помощью имеющихся в его распоряжении технических средств. При этом может быть получена информация как ориентирующего, так и доказательственного характера. Например, специалист - компьютерщик в рамках следственного действия может изучить информацию, содержащуюся в памяти персонального телефона сотовой связи, изъятого у лица, подозреваемого в мошенничестве. Та­кая информация может содержать ценные сведения об имевшем место контакте между участниками события, о содержании переговоров, а это может иметь важное значение для расследования. Но эта деятельность специалиста, осуществляемая во временных рамках следственных действий, проводится уже в не процессуальной форме, в рамках предварительного исследования и, в отличие от заключения эксперта, не может рассматриваться в качестве самостоятельного источника доказательства [8, с. 110].                                                                                            

Участие специалиста в следственных действиях предварительного расследования и судебного следствия может потребовать применения научно – технических средств (НТС) для фиксации информации. Здесь научно – технические исследования могут служить и целям обнару­жения, закрепления и изъятия ис­точников информации, где каждый из этих этапов может быть в деталях зафиксирован для непосредственного представления суду. Обнаружение источников информации по праву считается первым этапом собирания доказательств. Р.С. Белкин справедливо отмечал: «Лишь после того, как объекты - носители информации установлены, возникает возможность их фиксации, выемки и исследования с целью получения, переработки, проверки, передачи и использо­вания данных, которые в них содержатся» [11, с.117].

Поиск материальных следов как носителей такого вида информации в большинстве случаев осуществляется специалистами экспертно-криминалистических подразделений органов внут­ренних дел и аналогичных им служб других правоохранительных и право­применительных органов (прокуратуры, ФСБ, СК, таможенных органов и т.п.). Поиск и обнаружение носителей информации может осуществляться как при производстве следственных действий, так и оперативно-розыскных мероприятий. К числу следственных действий, в ходе которых осуществляется поиск носителей криминалистически значимой информации, относятся в первую очередь различ­ного рода осмотры (места происшествия, документов и т.д.), обыски, выемки, освидетельствования, назначение судебной экспертизы и др. Предварительное исследование обнаруженных материальных следов, прово­димое специалистом, в полевых условиях (на местах их обнаружения), или в лабораторных условиях по заданиям оперативных аппаратов, является одним из видов использования специальных знаний в не процессуальной форме. В.Н. Хрусталев и О.А. Щеглов рассматривают предварительные исследования как вид не процессуальной формы использования специальных знаний, основной целью которого является: выявление и фиксация материальных следов расследуемого события, получение данных о механизме их образования, установлении признаков следообразующего объекта и сбор сведений, о приметах, привычках и других данных, характеризующих лиц, принимавших участие  в расследуемом событии  [12]. То есть основной целью использования специальных знаний специалиста в не процессуальной форме является получение информации ориентирующего, диагностического характера.  

С помощью специалиста следователь может обосновать также необхо­димость назначения судебной экспертизы определенного вида, подготовить образцы, необходимые для исследования, сформулировать требующие экспертного решения вопросы. От того, насколько будут соблюдены рекомендуемые правила получения образцов, зависит достоверность и результативность последующего экспертного исследования.    

Изучение уголовных дел о мошенничестве, сопряженного с использованием подложных документов, свидетельствует о том, что при осуществлении проверочных действий и на первоначальном этапе расследования следователи, чаще всего, использовали помощь специалистов – криминалистов, реже специалистов финансово-экономического блока знаний, как правило, в виде консультаций и разъяснений (свыше 90 %). Вышеизложенное свидетельствует о том, что на разных стадиях процесса раскрытия и расследования различных видов преступлений реализуются разные виды научно–технических исследований в процессуальной и не процессуальной формах с использованием следователем (дознавателем) как собственных знаний, так и, в основном, специальных знаний специалистов и экспертов. 

 Такая категория преступлений, как мошенничество, отличается многообразием путей достижения преступного результата в одних и тех же криминальных ситуациях. Использование подложных документов при совершении мошеннического обмана находит свое специфическое отражение в следовой картине и механизме преступной деятельности преступников [13, с.315-322]. В существенной части таких доку­ментов под видом законных транзакций маскируются сведения, выявить которые можно только ис­пользуя специальные знания или в процессе оперативно-розыскных мероприятий, или при осуществлении следственных действий при условии должного их организационного, методиче­ского и научно-технического обеспечения, при наличии в распоря­жении сотрудников, осуществляющих данную деятельность, современного информаци­онного инструментария. 

Эффективность использования следователем специальных знаний в практике расследования рассматриваемой категории преступлений зависит от правильного выбора им форм (процессуальной и не процессу­альной) и видов использования таких знаний, а также их разумного сочетания. Этот выбор определяется видом мошенничества, предметом преступного посягательства и конкретной сложившейся к настоящему времени следственной ситуацией. Привлекая к участию в следственных действиях то или иное сведущее лицо, следователь руководствуется принципом целесообразности, что означает использование специальных знаний и практических навыков, которыми это лицо владеет, для получения максимально возможного объема информации, имеющей значение для расследования дела.     

Особое значение специальные знания специалистов приобретают на стадии до следственной проверки, когда еще нет обви­няемых, но уже необходим анализ действий отдельных лиц либо ме­ханизм происшедшего события. Специалист помогает следователю с максимальной оперативностью обнаружить, проверить и оценить первичную информацию о преступлении. При этом ключевое значение в контексте настоящего исследования имеют действия следователя, направленные на установление факта подделки документа. В систему следственных действий, направленных на решение этой задачи, входят, чаще всего, следующие: допрос подозреваемого, потерпевшего, свидетеля; выемка документов; выемка носителей компьютерной информации; обыск; осмотр документов, помещений и участков местности. При этом исследование сомнительных документов выступает в качестве важнейшего следственного действия, позволяющего обнаружить среди них подложные. 

Следует отметить, что методика и объем проводимых исследований определяются предметом мошенничества, а, следовательно, и формой документа, элементами его защиты, видом подлога (интеллектуальный или материальный), способом материального подлога, видом устройства, использованного при этом, уровнем специальной подготовки лица, изготовившего сомнительный документ.   

     Круг задач, решаемых в отношении такого документа на стадии возбуждения уголовного дела о мошенничестве и последующих стадиях расследования сводится, в основном, к следующему.                           

1. Соответствует ли изъятый документ по форме (наличию необходимых реквизитов, размерным и качественным характеристикам) образцу подлинного?

2. Каков способ нанесения сомнительных реквизитов в изъятом документе?

3.Каков уровень специальной подготовки лица, изготовившего подложный документ?

4. Каков вид устройства, применявшегося для изготовления подложного документа?

5. Не применялось ли конкретное устройство при изготовлении изъятого документа?

6. Не изменялось первоначальное содержание текста в документе?

На предварительной стадии исследования может быть выдвинута версия о способе изготовления документа, которая может быть положена в основу плана дальнейших действий эксперта. На стадии детального исследования эксперт-криминалист, используя более значительный арсенал различных приборов и устройств, точнее оценивает обнаруженные на предварительной стадии признаки и выявляет новые. 

          Важно отметить, что не обнаружение следов подлога в изъятых документах не должно восприниматься как подтверждение подлинности этих объектов. Такая ситуация может быть связана и с принципиальной невозможностью установления факта подлога ввиду: использования  преступниками интеллектуального подлога, а также высоких технических возможностей примененной компьютерной техники, позволяющей  пользователю скомпоновать средствами компьютерной графики на машинном носителе электронный образ подложного документа, используя при этом отсканированные фрагменты реально существующих подлинных документов. [14, с.46-53].

      Специфической особенностью мошенничества, совершаемого в экономической сфере, является то, что его следы обязательно находят свое отражение в бухгалтерских документах. Такого рода следы проявляются в: наличии противоречия в содержании отдельного документа; несоответствии содержания нескольких взаимосвязанных документов; отклонении от обычного порядка движения ценностей, получивших отражение в учетных данных [15, С. 77]. Поэтому при организации расследования обсуждаемой категории уголовных дел зачастую возникает необходимость в применении специальных знаний финансово – экономического блока ещё до возбуждения уголовного дел на этапе проведения документально-проверочных действий. Криминалисты отмечают, что следы экономических преступлений носят ярко выраженный информационный характер. Поэтому помощь сведущих лиц финансово - экономической направленности при расследовании рассматриваемого вида преступлений помогает следствию разобраться в соблюдении законности использования, к примеру, субсидированных средств и объективности отчета субъектов предпринимательства, в их финансово-хозяйственных операциях. В этих целях специалисты-аудиторы или эксперты-бухгалтеры в форме встречных проверок сопоставляют отчетные данные о деятельности предприятия за расследуемый и предыдущие периоды, что позволяет выявить следы псевдослучайных «упущений» в бухгалтерской документации в виде необъяснимых отклонений  показателей от их средних значений.

          Следует заметить, что встречные проверки и судебно-бухгалтерские экспертизы при расследовании преступлений рассматриваемого вида оказываются низкоэффективными в случаях, когда субъекты экономической деятельности ведут бухучет в упрощенной форме. Сложности, возникающие при выявлении следов подлога, обусловлены также тем, что документация, оформляемая субъектами экономической деятельности, зачастую не имеет строго регламентированной нормативными актами федерального или, хотя бы, регионального уровня, формы, из-за чего выявление подлога в таких документах оказывается крайне сложным. Для выявления следов подлога в сомнительном документе сопоставляется его содержание с образцом подлинного документа соответствующего вида. Для повышения эффективности этого процесса авторами отдельных публикаций высказываются ценные предложения о необходимости создания на федеральном уровне баз (банков) данных справочного характера о свойствах подлинных документов и их материалах, о современных способах их подделки, что предполагает разработку специальных информационных компьютерных программ для персональных компьютеров, позволяющих следователю сопоставить сомнительные документы с образцами подлинных в диалоговом режиме [16, С.157].

      Анализ следственной практики однозначно свидетельствует о наблюдающейся тенденции роста числа компьютерно-технических экспертиз, назначаемых при выявлении и расследовании мошенничества.  Это обусловлено тем, что компьютер в сочетании с цифровыми принтерами является в настоящее время основным средством подготовки документов, в том числе и подложных. Основными носителями криминалистически значимой информации являются информационные следы. Они представляют собой файлы, наиболее значимыми среди которых выступают файлы документов.

Традиционной задачей такого рода экспертиз выступает установление компьютера, на котором был подготовлен документ, фигурирующий в уголовном деле. Эта задача решается посредством поиска на машинных носителях интересующей информации, обнаружение файлов, содержащих электронные копии доку­ментов, сравнения электронного и бумажного документов [17, с.83]. Информационная картина может свидетельствовать о возможных способах частичного изменения подлинного или создания подложного документа в целом, последовательности действий субъекта подлога.

Таким образом, при расследовании мошенничества, совершенного с использованием предположительно подложных документов, особое внимание должно быть уделено выработке действий, направленных, прежде всего, на обнаружение и изучение следов подлога в изымаемых на месте происшествия документах, анализ на их основе механизма преступления, а значит - решение поисково-по­знавательных задач по установлению, розыску и задержанию преступника. В любом случае методика обнаружения и исследования следов мошенничества, сопряженного с использованием подложных документов, предполагает реализацию комплексного подхода к организации их исследования с применением специальных знаний в области криминалистического исследования документов, компьютерных технологий, в сфере экономической деятельности и др. Только в этом случае будут созданы предпосылки для закономерного получения необходимого для качественного расследования события объема объективной криминалистически значимой информации.

1. Эйсман А.А. Заключение эксперта. Структура и научные обоснования. М.: Юрид. лит. 1967.

2. Закатов A.A., Оропай Ю.Н. Использование научно-технических средств и специальных познаний в расследовании преступлений. Киев: РИО МВД УССР, 1980

3. Зуев Е.И. Непроцессуальная помощь сотрудника криминалистического подразделения следователю. - М., 1975.

4. Судебная экспертиза: Курс общей теории: Монография / Аверьянова Т.В. - М.: Юр. Норма, НИЦ ИНФРА-М, 2015.

5. Соколовский З.М. Понятие специальных знаний // Криминалистика и судебная экспертиза. Вып. 6. Киев, 1969.

6. Надгорный Г.М. Уголовно-процессуальное законодательство о судебной экспертизе и понятие специальных знаний // Криминалистика и судебная экспертиза. Вып. 22. Киев, 1981.

7. Советский энциклопедический словарь /А.М. Прохоров.4 изд. М.: Сов. Энциклопедия.1989.

8. Орлов Ю.К. Современные проблемы доказывания и использования спец знаний в уголовном судопроизводстве. научно – учебное пособие. М.: Проспект . 2016.

9. Зайцева Е.А., Чипура Д.П. Использование специальных экономических знаний в досудебном производстве по уголовным делам: монография. Волгоград : ВА МВД России, 2007.

10. Винберг А.И. Криминалистика: изд. ВШ МВД РСФСР. М. 1962.

11. Белкин Р.С. Курс криминалистики.Т.2. - М., 1997.

12. Хрусталев В.Н., Щеглов О.А. Участие специалиста-криминалиста в следственных действиях и оперативно-розыскных мероприятиях: учебное пособие / Москва: ЮСТИЦИЯ, 2019.

13. Глухова Д.А. Преступная деятельность в структуре механизма преступлений и её особенности при совершении мошенничества, сопряженного с использованием подложного документа: Вестник Воронежского института МВД России № 4/2023.

14. Плинатус А.А. Современные возможности технико-криминалистического исследования копий документов, изготовленных посредством монтажа / А.А. Плинатус // М. : Экспертная практика. – 2006.

15. Голубятников С.П. Судебная бухгалтерия и основы аудита: Учебник / М.: Юридическая литература, 2004.

16. Бодунова К.Г. Расследование мошенничества при получении выплат в форме субсидий в сфере малого и среднего предпринимательства: дисс. …канд. юрид. наук. М. 2020 .

17. Костин П.В. Исследование машинных носителей информации, используемых при совершении преступлений в сфере экономики. Дис.... канд. юрид. наук. - Н.Новгород, 2007.