graduate student from 01.01.2024 until now
East Siberian institute of the Ministry of Internal Affairs of the Russian Federation (ad'yunktura, ad'yunkt)
from 01.01.2024 until now
UDC 343.1
The article examines the specific features characteristic of crimes in the field of economic activity. The author draws attention to the fact that in the conditions of a rapidly developing information society, there is an increase in the number of crimes in the economic sector committed using the latest technologies. As a result of the conducted research, a conclusion was made about the influence of the features of this category of crimes on the procedural time limits for conducting a preliminary check and the need to increase them.
crimes in the sphere of economic activity, information and telecommunication technologies, cyberspace, anonymity, cross-border nature, verification of a crime report, procedural deadlines
Экономические преступления посягают на целый комплекс общественных отношений, возникающих в процессе функционирования финансовых, хозяйственных и управленческих структур, государственных органов, причиняя колоссальный ущерб бюджетной и налоговой системе и оказывая неблагоприятное воздействие на деловые отношения в государстве и экономику страны в целом. Сегодня ситуация осложняется и тем, что в эру информационных технологий возможности виртуального пространства активно используются преступниками ведения теневой экономики, осуществления финансовых операций для придания правомерного вида доходам и имуществу, полученным в результате незаконной деятельности, а также для создания черного рынка товаров. При этом особой сферой криминализации в данном сегменте выступают преступления, совершаемые в сфере экономической деятельности. О факте влияния информационных технологий на сферу экономической деятельности говорит и Т.В. Молчанова. В своем исследовании автор акцентирует внимание на том, что значительный объем преступной деятельности с использованием информационно-телекоммуникационных технологий (далее — ИТТ) образуют такие противоправные деяния как незаконное предпринимательство (ст. 171 УК РФ), организация и проведение азартных игр (ст. 171.2 УК РФ), незаконная банковская деятельность (ст. 172 УК РФ), а также легализация (отмывание) денежных средств или иного имущества, приобретенных другими лицами преступным путем (ст. 174 УК РФ) или приобретенных лицом в результате совершения им преступления (ст. 174.1 УК РФ), изготовление, хранение, перевозка или сбыт поддельных денег или ценных бумаг (ст. 186 УК РФ), неправомерный оборот средств платежей (ст. 187 УК РФ) [1, с. 144].
Основываясь на приведенных Т.В. Молчановой статистических данных, можно проследить явную тенденцию к росту числа преступлений в сфере экономической деятельности, совершаемых с использованием ИТТ. В этой связи вполне очевидно, что вопросы, связанные с совершенствованием действующих нормативных правовых актов, в том числе регламентирующих порядок проведения предварительной проверки, и оптимизацией деятельности всех правоохранительных и специальных служб в указанной области, требуют дальнейшей проработки.
Стоит начать с того, что преступления в сфере экономической деятельности, совершаемые, в том числе, с использованием новейших технологий, обладают определенными специфическими чертами. Одной из отличительных характеристик таких противоправных деяний можно назвать высокий уровень латентности. В основном в преступлениях данной категории отсутствует видимый ущерб, а все операции тщательно маскируются под обычную хозяйственную деятельность, которая, на первый взгляд, не отличается от привычного предпринимательства. Как отмечают П.И. Иванов и Р.Ш. Шегабудинов, «совершаемые противоправные действия будут считаться латентными до тех пор, пока не найдут отражения в официальных документах учета преступлений и лиц, их совершивших» [2, с. 118].
Продолжая говорить об особенностях преступлений в сфере экономической деятельности, нельзя не упомянуть о профессионализме и эрудированности лиц, их совершающих. Современные экономические преступники, которых в мировой криминологии метко окрестили термином «белые воротнички» [3, с. 81], как правило, обладают развитым интеллектом и умело манипулируют профильными знаниями, используя умственные способности «не по назначению». Они используют различное оборудование, программное обеспечение и прокси-серверы с целью проведения финансовых операций с криптовалютой, электронными деньгами и банковскими переводами; создания высококачественных поддельных денежных знаков и купюр и их последующего сбыта; получения доступа к служебной, коммерческой, личной и иной информации.
Особое внимание следует обратить и на тот факт, что достаточно часто киберпреступления совершаются с применением технологий, позволяющих скрыть личность пользователя, то есть анонимно. Хозяйствующие субъекты не являются исключением и даже в большей степени при осуществлении своей деятельности подвержены негативному воздействию анонимизации виртуального пространства. Наглядным подтверждением тому является эмпирическое исследование, проведенное М.А. Простосердовым в рамках изучения специальных детерминантов экономической преступности. Так, согласно результатам опроса федеральных судей районных и областных судов Российской Федерации, 62,5 % респондентов указали в качестве основной причины существования экономической преступности в виртуальном поле фактор анонимности. В числе других условий, способствующих возникновению экономической киберпреступности, опрошенные назвали несовершенство законодательства (44,8 %) и экстерриториальность киберпространства (40,6 %) [4, с. 141].
Как было сказано ранее, ключевой принцип существования виртуального мира — его анонимность. Одной из основных площадок, обеспечивающих полную анонимность и позволяющих реализовать преступные намерения, является сеть «DarkNet» («темный Интернет»). «DarkNet» представляет собой разнообразный контент, недоступный большинству поисковых систем — тематические сайты с различными товарами, отсутствующими в свободном доступе; теневые ресурсы; библиотеки запрещенной на территории Российской Федерации литературы. Доступ в «темный Интернет» осуществляется лишь при наличии специального программного обеспечения, например, «Tor», «I2P», «Freenet». Перечисленные поисковые системы содержат в себе «засекреченные» форумы, вход на которые осуществляется только по приглашению, отправляемого оптимизаторами или веб-мастерами [5, с. 81].
Однако важно учитывать и тот факт, что киберпространство носит транснациональный характер, который позволяет в дистанционном режиме без личного контакта воздействовать на определенные объекты. Отсутствие четких государственных границ и фиксированной топологии в цифровой среде создают благоприятные условия для подготовки и реализации различного рода преступлений [6, с. 77]. Более того, как утверждают авторы коллективной монографии ученых Тюменского государственного университета, «место совершения деяния и место наступления преступного результата могут не только не совпадать, но и находиться друг от друга на больших расстояниях, минуя все государственные границы» [7, с. 10]. В этой связи представляется обоснованным вывод, что именно широкий доступ к интернету и его возможностям сделали глобальную сеть самым влиятельным международным каналом для совершения преступлений, в том числе в сфере экономической деятельности.
Принимая во внимание все вышесказанное, не возникает сомнений, что названные особенности противоправных деяний, совершаемых в сфере экономической деятельности, в том числе с использованием ИТТ, создают дополнительные трудности для правоохранительных органов. По словам А.А. Максурова, финансово-экономические преступления зачастую сложнее предупредить и обнаружить, чем другие уголовно-наказуемые деяния экономической направленности [8, с. 4]
Общеизвестно, что уголовное судопроизводство начинается со стадии возбуждения уголовного дела. Первостепенное значение в данном контексте приобретает осуществляемая в ее рамках проверочная деятельность. По общему правилу, закрепленному в ч. 1 ст. 144 УПК РФ, все поступившие сообщения о преступлении должны быть приняты и проверены в срок не более трех суток с момента их поступления. Объективности ради отметим, что законодатель в ч. 3 ст. 144 УПК РФ предусмотрел возможность продления срока проверки сообщения о преступлении до 10 суток, а в особых случаях — до 30 суток. Однако неясно, каким образом должностным лицам, проводящим предварительную проверку по преступлениям в сфере экономической деятельности, в том числе совершенным с использованием ИТТ, установить все обстоятельства произошедшего в определенный УПК РФ срок. Как показывает практика, модернизация преступных схем и внедрение новых «теневых» технологий по экономическим преступлениям не позволяют провести полноценную предварительную проверку даже в 30-дневный срок [9,с. 202]. Весомым аргументом тому является и мнение Е.С. Канатова, подчеркивающего, что «провести проверку о финансовых преступлениях с участием, например, фирм-однодневок, уголовная ответственность за незаконное образование которых предусмотрена в ст.ст. 173.1, 173.2 УК РФ, или преступлений, связанных с перечислением денежной валюты в зарубежные страны, в том числе и в так называемые «офшоры», даже в 30-ти дневный срок представляется весьма сложной задачей для сотрудников правоохранительных органов» [10, с. 114].
Такая недостаточность процессуальных сроков связана с рядом причин. Во-первых, субъектам предварительной проверки в лице дознавателя, органа дознания, следователя, руководителя следственного органа с целью установления достаточных данных, указывающих на признаки преступления, требуется проанализировать большой объем информации и исследовать значительное количество документов. Во-вторых, уполномоченные должностные лица, не обладая достаточным уровнем специальных знаний в области экономических отношений и в сфере информационных технологий, привлекают к участию специалистов и назначают документальные проверки, ревизии и судебные экспертизы, проведение которых является трудоемким и времязатратным процессом. В-третьих, предварительная проверка по преступлениям в сфере экономической деятельности, в том числе совершенным с использованием ИТТ, предполагает получение информации от различных организаций — государственных органов (Федеральной налоговой службы, Федеральной службы судебных приставов, Федеральной службы по финансовому мониторингу и т.д.), негосударственных организаций и коммерческих предприятий (банков, контрагентов и т.п.), руководителей социальных сетей и платформ для продажи имущества и услуг (ВКонтакте, Одноклассники, Авито и др.). В-четвертых, трансграничный характер экономических киберпреступлений обуславливает необходимость международного сотрудничества посредством направления запросов о правовой помощи и получения ответов на них.
Все изложенное неоспоримо свидетельствует о том, что предусмотренных уголовно-процессуальным законодательством сроков для проведения проверки сообщения о преступлении, в частности в сфере экономической деятельности, де-факто не хватает. Зачастую в виду истечения сроков предварительной проверки и отсутствия возможности своевременно получить результаты документальных проверок, ревизий, судебных экспертиз, исследований документов, предметов, трупов, а также проведения оперативно-розыскных мероприятий, сотрудники правоохранительных органов вынуждены выносить решения об отказе в возбуждении уголовного дела. В дальнейшем органы прокуратуры или руководители следственных органов отменяют вынесенные постановления об отказе в возбуждении уголовного дела и возвращают материалы для проведения дополнительной проверки.
В разрезе вышесказанного и с учетом особенностей некоторых видов преступлений, в том числе и в сфере экономической деятельности, видится логичным предусмотреть в уголовно-процессуальном законодательстве возможность продления сроков проведения проверки сообщения о преступлении на срок свыше 30 суток.
В заключение отметим, что проведенное исследование не является исчерпывающим решением обозначенной проблемы, но может способствовать уменьшению числа вынесенных постановлений об отказе в возбуждении уголовного дела в связи с истечением установленных сроков проведения предварительной проверки.
1. Molchanova, T. V. Information technologies as an object of formation of the modern criminal situation in the sphere of economic activity // Bulletin of the Saint Petersburg University of the Ministry of Internal Affairs of Russia. 2023. No. 4 (100). pp.142-149.
2. Ivanov, P. I., Shegabudinov, R. S. Economic and corruption crime and its latency as an object of criminological study // Bulletin of Economic Security. 2017. No. 3. pp. 111-120.
3. Vakutin, A. A. E. Sutherland's "White-collar" crime: a theory that has not lost its relevance // Bulletin of the Siberian Law Institute of the Ministry of Internal Affairs of Russia. 2020. No. 2 (39). pp. 80-84.
4. Prostoserdov, M. A. Economic crimes committed in cyberspace and measures to counteract them: dissertation of the cand. Law sciences. Moscow, 2016. 232 p.
5. Kufleva, V. N., Litovchenko, A. I. Problems of qualification of crimes related to the use of information encryption and ensuring anonymity on the Internet // Society: politics, economics, law. 2021. No. 9. pp. 80-83.
6. Shatalov A. S. The phenomenology of crimes committed using modern information technologies. Pravo. Journal of the Higher School of Economics. 2018. No. 2. pp. 68-83.
7. Crimes committed using information technologies: qualification problems and investigation features: a monograph / A. F. Abdulvaliev et al.; edited by Prof. E. V. Smakhtin, Prof. R. D. Sharapova, assoc. V. I. Morozova; Ministry of Science and Higher Education of the Russian Federation, Tyumen State University, Institute of State and Law. Tyumen: Tyumen State University Press, 2021. 376 p.
8. Maksurov, A. A. Prevention of economic crimes: problems of theory and practice: monograph. Moscow: Rusains, 2022. 106 p.
9. Muravyov, K. V., Abramova, L. L., Oleinik, V. V. Terms of consideration of crime reports: problems of regulation and law enforcement // Scientific Bulletin of the Orel Law Institute of the Ministry of Internal Affairs of Russia named after V.V. Lukyanov. 2024. No. 4(101). pp. 196-206.
10. Kanatov, E. S. Initiation of criminal cases on crimes in the sphere of economic activity: dis. ... kand. Law sciences. Moscow, 2021. 242 p.
