The emerging trend of increasing demand for the use of special knowledge in criminal proceedings is primarily associated with the negative process of transforming crime into the information sphere. The active development of information technologies and their great opportunities are an advantage in the choice of a criminal between the "traditional" way of committing a crime and the way using information technology as the main or auxiliary means. The obligatory participation of a specialist provided for by the Code of Criminal Procedure of the Russian Federation during the seizure of electronic media is a certain guarantee of detection, preservation of forensically significant information on electronic media and obtaining evidence. In this regard, the status of a specialist as a carrier of special knowledge, his conclusion and testimony, which have always been inferior to the expert and the assessment of the evidentiary value of his conclusion and testimony, should receive a new argument for recognition. However, the lack of “popularity” among the investigator of using the testimony of a specialist as evidence in proving is possibly due to the lack of a procedural procedure for fixing his testimony as evidence, and the developed practice is on the wrong path of formation. The article summarizes the procedural problems of obtaining expert testimony and presents tactical recommendations aimed at improving the efficiency of the investigative action in question in the investigation of crimes committed with the use of information technology.
information technology, crime investigation, special knowledge, specialist, interrogation, evidence.
Активное развитие, внедрение и применение информационных технологий в различных сферах государства и общества в современной действительности является необходимостью для развития информационного общества, формирования национальной цифровой экономики, обеспечения национальных интересов и реализации стратегических национальных приоритетов, обеспечивающих конкурентоспособность страны на мировой арене.
Стратегия развития информационного общества в Российской Федерации, утвержденная Президентом Российской Федерации положила начало интенсивному использованию органами государственной власти Российской Федерации, бизнесом и гражданами информационных и коммуникационных технологий.
Преимущества такой повсеместной информатизации и цифровизации очевидны и неоспоримы, однако наряду с положительными факторами имеют место и недостатки, которые являются весьма существенными. Эволюция информационных процессов существенно повлияла в том числе и на такое социальное явление, как преступность. Сегодня мы наблюдаем изменения ее количественных и качественных характеристик, выражающихся в наметившейся устойчивой тенденции увеличения количества преступлений, совершенных с использованием информационно-телекоммуникационных технологий, изменении механизма «традиционных» преступлений и появлении «новых» преступлений.
Так, в 2019 году зарегистрировано 294 409 преступлений, совершенных с использованием информационно-телекоммуникационных технологий или в сфере компьютерной информации, что составило 14,5 % от всей зарегистрированной преступности, а уже к 2022 г. их уровень повысился до 522 065 преступлений, что составляет 27,27 % от общего количества зарегистрированных преступлений. При этом раскрываемость рассматриваемых преступлений по-прежнему остается на низком уровне и составляет чуть более 20 %. Так в 2019 г. раскрыто 22,1 % – 65 238 преступлений, а в 2022 г. – 26,5 % (142 384 преступления)[1].
Более того качественно меняется и структура таких преступлений, способы их совершения становятся все сложнее, что обусловлено бурным развитием информационных технологий, компьютерных устройств, имеющих большие функциональные возможности и позволяющие анонимизировать данные личности в цифровом пространстве, их доступностью и распространенностью.
Очевидно, что данное положение дел требует активизации и совершенствования деятельности по противодействию такой преступности. Кроме того, Президентом Российской Федерации В.В. Путиным, ежегодно на расширенных заседаниях коллегии МДВ России, перед правоохранительными органами формируется задача эффективного противодействия преступности в информационно-телекоммуникационной сфере и снижения уровня ее количественных показателей[2].
Правотворческая составляющая механизма уголовно-правового противодействия реализуется в изменениях к подходам в оценке некоторых видов преступлений. То есть сегодня мы видим значительное количество норм, содержащих в себе квалифицирующий признак, предусматривающий ответственность если преступление совершено с использованием электронных или информационно-телекоммуникационных сетей, включая сеть Интернет. Правоприменительная сторона механизма уголовно-правового противодействия зависит уже от конструкции правовой нормы и возможности ее применения. Однако несмотря должное реагирование законодателя в этой части уголовно-правовой механизм противодействия преступности, с использованием информационных технологий должным образом не может быть применен, поскольку раскрываемость таких преступлений, исходя из ранее приведенных данных, низкая.
В криминалистическом понимании противодействие, являясь элементом преступной деятельности, направлено на расследование преступления. Использование информационных технологий в механизме преступной деятельности определяющие специфичность образования, материального воспроизведения, уязвимость и сложность выявления следов преступления является объективным детерминирующим фактором противодействия расследованию преступлений, совершенных с использованием информационных технологий.
Очевидно, что для применения эффективных мер преодоления такого противодействия следователь должен быть компетентным в вопросах, касающихся возможностей информационных технологий для понимания механизма преступления, сохранения криминалистически значимой и доказательственной информации на компьютерных устройствах. Однако все же его компетентность не заменит необходимость применять, закрепленную в УПК РФ[3] возможность использования специальных знаний для раскрытия и расследования преступлений. В этой связи очевидна возрастающая потребность в использовании специальных знаний при расследовании преступлений, совершенных с использованием информационных технологий. Более того, существует обязательная законодательная востребованность их применения при изъятии электронных носителей информации, осуществляемого в ходе следственных действий (ч. 2 ст. 164.1 УПК РФ).
В теории криминалистики достаточно долго существовала терминологическая неопределенность в отношении специальных знаний, что породило много дискуссий предметом которых являлись вопросы: кто является субъектом применения специальных знаний?; имеются ли разграничения в профессиональных и специальных знаний? Следует поддержать Т. В. Толстухину, научная публикация которой на эту тему, содержит достаточно аргументаций ее категоричного мнения, что носителями специальных знаний являются эксперт и специалист [1, с. 211]. Хотелось бы верить, что она действительно поставила точку подобным бессмысленным дискуссиям.
Теоретические аспекты использования специальных знаний в раскрытии и расследовании преступлений достаточно широко освещены в научных трудах различного уровня [2, 3, 4, 5, 6, 7], в которых преимущественно сделан акцент на возможностях и задачах судебной экспертизы при расследовании преступлений, как виде процессуальной формы использования специальных знаний. Однако не менее важными представляются аспекты использования специальных знаний процессуальной формы и в ходе других следственных действий, например, направленных на изъятие следов преступления. В данном случае субъектом их применения выступает специалист. Необходимость привлечения специалиста к следственному действию до недавнего времени решалась следователем исходя из наличия реальной потребности в оказании содействия в обнаружении, закреплении и изъятии предметов и документов, применении технических средств.
Однако, введенные в 2012 г. положения ч. 9.1 ст. 182, ч. 3.1 ст. 183 УПК РФ упразднили самостоятельность следователя в принятии такого решения, установив обязательный характер участия специалиста при изъятии в ходе обыска и выемки электронных носителей информации. Эти нововведения стали новым импульсом научных рассуждений. Однако их недолгое существование (до 2018) [4] положило конец спорам в части почему только в ходе обыска и выемки установлен обязательный характер привлечения специалиста при изъятии электронных носителей информации.
Процесс использования специальных знаний при расследовании преступлений, совершенных с использованием информационных технологий не ограничивается одним участием специалиста при изъятии материальных и цифровых следов. Его можно привлечь и для изъятия идеальных следов, то есть показаний различных участников уголовного процесса. Более того ценность для расследования преступлений, совершенных с использованием специальных знаний представляют и показания самого специалиста, которые наравне с другими признаются доказательством по уголовному делу.
Существенное различие, показаний специалиста от показаний других участников уголовного судопроизводства сводится к предмету допроса. Специалист и в ходе допроса является субъектом применения специальных знаний и предмет его допроса ограничивается разъяснением обстоятельств, требующих специальных познаний или мнения по вопросам входящих в его компетенцию. При этом предмет допроса специалиста гораздо шире предмета допроса эксперта, который возможен только после проведенной им экспертизы и ограничивается ее предметом.
Несмотря на то, что показания специалиста как доказательство имеет уже 20 срок применения[5] и нередко становились предметом исследований в научных трудах, например, Е.П. Гришиной [8], Л.Г. Шапиро [9], В.В. Терехина [10] и др. ученых, но сегодня допрос специалиста имеет нерешенные процессуальные и криминалистические проблемы.
Так, до сих пор вызывает много нареканий отсутствие законодательного закрепления порядка проведения допроса специалиста. Кроме того, в следственной практике по расследованию преступлений, в том числе совершенных с использованием информационных технологий, встречаются случаи допроса специалиста в качестве свидетеля. Научные обоснования возможности подмены процессуальных статусов допрашиваемого лица со специалиста на свидетеля достаточно разнообразны, кроме того вплоть до 2021 г. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 21.12.2010 № 28 (ред. от 29.06.2021) «О судебной экспертизе по уголовным делам»[6] в судебном заседании давало право допрашивать специалиста, участвовавший в производстве какого-либо следственного действия об обстоятельствах его производства, при необходимости, в качестве свидетеля. Думается, что широкое понимание процессуального статуса свидетеля как лица, которому могут быть известны какие-либо обстоятельства, имеющие значение для расследования, вызванное для дачи показаний и учитывая, что закрепленный УПК РФ перечень отдельных категорий лиц, не подлежащих допросу в качестве свидетеля специалист не попал, и определило наличие такой правой проблемы.
Однако УПК РФ, закрепляя основания для отвода специалиста, все же упоминает, что специалист не может принимать участие в производстве по уголовному делу, если он является свидетелем по данному делу. Важна ли в данном случае очередность приобретения процессуального статуса? Думается нет.
Более того при допросе специалиста в качестве свидетеля делает необоснованным предъявление к специалисту требований о его профессиональной компетентности. Такая неправомерная подмена процессуальных статусов влечет изменение в совокупности процессуальных прав и обязанностей этих участников, определяющих границы возможного и необходимого их поведения в ходе уголовного судопроизводства и исключает целесообразность выделения показаний специалиста как доказательства.
В целом же допрос как следственное действие является одним из самых распространённых следственных действий и при всей своей простоте проведения все же не редко вызывает у следователя некоторые трудности, связанные с возможностью получить от допрашиваемого полные и объективные показания. Этим и объясняется большой интерес научного сообщества к рассматриваемой теме [11, 12, 13], однако это не говорит об утере актуальности рассматриваемого вопроса, а наоборот свидетельствует о наличии неразрешенных проблем.
В целях реализации задач, для которых и проводится допрос специалиста до начала следственного действия следователь должен убедится в его компетентности, что как правило представляет собой его субъективное мнение. И.П. Попова и А.Л. Иванова выделили критерии определения компетентности эксперта/специалиста, на которых должно быть основано это усмотрение. Приведем те, которые могут быть использованы для определения компетентности специалиста: опыт работы лица в конкретной области; уровень профессиональной компетенции; частота повышения квалификации; уникальность знаний, исходя из географического критерия; рекомендации граждан; наличие научно-исследовательских работ по определенным вопросам; наличие права на занятие различными видами деятельности и т. д. [14, с. 136]. Правоприменительная практика показывает, что наиболее простой вариант для следователя определения наличия специальных знаний это получение сведений об образовании и специальности, профессиональной деятельности и опыте работы в данной сфере. Более того, аналогичные требования предъявляются к подтверждению компетентности негосударственного эксперта, закреплённые в постановлении Пленума Верховного суда Российской Федерации «О судебной экспертизе по уголовным делам».
Сфера специальных знаний допрашиваемого специалиста достаточно разнообразна и может включать знания по компьютерной безопасности, функционированию операционных систем, сетевых технологий, связи и коммуникации, системному администрированию, разработке программного обеспечения и другие [15, с. 110]. Определение профильности приглашаемого специалиста, как правило, вызывает у следователя затруднения. В этой связи следователю перед началом допроса следует определить конкретный перечень обстоятельств, требующих своего разъяснения и уточнить сможет ли специалист их объяснить или высказать свое мнение по ним.
К обстоятельствам, определяющим необходимость допроса специалиста при расследовании преступлений, совершенных с использованием информационных технологий могут быть отнесены:
– каков механизм преступления, включающий взаимосвязанные элементы: способ преступления и механизма образования цифровых следов;
– применялись ли средства анонимизации лиц, совершивших преступления, какие именно и их возможности, методы их деанонимизации;
– действия специалиста в ходе следственных действия по обнаружению, фиксации и изъятию следов преступления;
– где были обнаружены следы преступления и их характеристика;
– методы обнаружения, фиксации и изъятия цифровых следов;
– могли ли быть применены методы удаленного управления компьютерным устройством, к чему они могли привести;
– осуществлялось ли противодействие в обнаружении и изъятии цифровых следов, в чем выражалось, его последствия и какие меры по его преодолению были применены;
– его мнение об отдельных обстоятельствах использования информационных технологий в преступной деятельности, возможный механизм преступной деятельности, возможные варианты образования следов преступления;
– какие устройства были обнаружены, и были ли они снабжены средствами экстренного уничтожения информации;
– какие способы нейтрализации средств экстренного уничтожения информации были применены специалистом, и какой результат достигнут;
– были ли выявлены признаки применения «облачных» технологий хранения данных;
– какие средства шифрования, криптографии и стеганографии применялись, методы их преодоления и содержание;
– были ли обнаружены резервные хранилища, их содержание;
– осуществлялось ли изъятие устройства полностью, копировалась ли информация;
– какая угроза удаления или уничтожения информации существовала, на основании которой следователь отказал в удовлетворении поступившего ходатайства о ее копировании и другие.
С тактической точки зрения допрос специалиста в сфере функционирования информационно-телекоммуникационных систем, для следователя сложен в части понимания применяемой им терминологии, более того он может употреблять ее намеренно, желая подтвердить свой высокий уровень квалификации. В этом случае следователю очень важно пытаться максимально детализировать показания специалиста и просить разъяснять значения употребляемых им терминов. Для разъяснения вопросов, входящих в его компетенцию, рекомендуется применять тактические приемы детализации показаний, наглядности – демонстрации действий на компьютерном устройстве или схематических зарисовок. При этом следователь должен держать ход допроса под постоянным контролем и анализировать полученную информацию с целью сопоставления ее с другими доказательствами, чтобы оперативно реагировать на возникшие противоречия путем постановки уточняющих и дополняющих вопросов. Поскольку объективность и содержательность показаний специалиста, касающиеся, например, его мнения, зависят от уровня его профессионализма.
Как справедливо заметил П.П. Ищенко, «новшество» 2003 г. было направлено на приспособление уголовного судопроизводства к нарастающей технизации всех сфер жизни общества [16, с. 37]. Однако несмотря на продолжительный период существования показаний специалиста как вида доказательства, его практическая востребованность не велика. Что совершенно неоправданно, с учетом наметившейся устойчивой тенденции ежегодного увеличения количества преступлений, совершенных с использованием информационных технологий. В этой связи институт специальных знаний и все формы его реализации, как необходимый и важный инструментарий используемый в доказывании, требуют дополнительного правового регулирования. Закрепление в УПК РФ порядка получения показаний специалиста будет являться еще одним шагом в оптимизации предварительного расследования уголовного дела. Более того специальные знания специалиста, полученные в ходе его допроса бесспорно бы повысили профессиональную осведомленность следователя о преступном событии, позволили ли бы сформировать обоснованные и реальные версии о его отдельных обстоятельствах, а также качество подготовки к другим следственных действиям. В этой связи, следователь должен активно пользоваться, предусмотренными УПК РФ возможностями доказывания и показания специалиста как вид доказательства, безусловно должно «органически» вписаться в систему доказательств, в том числе при расследовании преступлений, совершенных с использованием информационных технологий.
[1] Статистика и аналитика // Министерство внутренних дел Российской Федерации : офиц. сайт. URL: https://мвд.рф/dejatelnost/statistics (дата обращения: 12.05.2023). Режим доступа: свободный.
[2] Расширенное заседание коллегии МВД России офиц. сайт. URL: http://www.kremlin.ru/events/president/news/70744 (дата обращения: 12.05.2023). Режим доступа: свободный.
[3] Уголовный кодекс Российской Федерации: УК : текст с изменениями и дополнениями на
24 сентября 2022 года : принят Государственной Думой 24 мая 1996 года : одобрен Советом
Федерации 5 июня 1996 года // КонсультантПлюс : сайт. URL: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_10699/(дата обращения: 15.02.2023). Режим доступа: свободный.
[4] Данные положения утратили силу (О внесении изменений в статьи 76.1 и 145.1 Уголовного кодекса Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации : Федеральный закон № 533-ФЗ : принят Гос. Думой от 18 декабря 2018 года : одобрен Советом Федерации 21 декабря 2018 года. // Гарант : сайт. URL: https:// https://www.garant.ru/products/ipo/prime/doc/72039588/ (дата обращения: 11.03.2023). Режим доступа: свободный.
[5] Заключение и показания специалиста как вид доказательства введен в 2003 г.: О внесении изменений и дополнений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации : Федеральный закон № 92-ФЗ : принят Гос. Думой от 21 июня 2003 года : одобрен Советом Федерации 26 июня 2003 года // КонсультантПлюс : сайт. URL: https://mvd.consultant.ru/documents/50376?items=10 (дата обращения: 11.02.2023). Режим доступа: свободный.
[6] О судебной экспертизе по уголовным делам : Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 21.12.2010 № 28 (ред. от 29.06.2021) // КонсультантПлюс : сайт. URL: https://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_108437/(дата обращения: 11.03.2023). Режим доступа: свободный.
1. Tolstuhina, T. V. K voprosu o sub"ektah primeneniya special'nyh znanij v ugolovnom su-doproizvodstve [To the question of the subjects of the application of special knowledge in criminal proceedings]. Vestnik ekonomicheskoj bezopasnosti - Vestnik ekonomicheskoi bezopasnosti. 2022, vol. 5, pp. 207-213. (in Russian).
2. Gorbacheva, A. V. Ispol'zovanie special'nyh ekonomicheskih znanij pri raskrytii i rassle-dovanii prestuplenij ekonomicheskoj napravlennosti : monografiya. Moskva : Obshchestvo s ograni-chennoj otvetstvennost'yu "Prospekt" - Moscow, 2020, 248 p. (in Russian).
3. Gribunov, O. P., Usachev, S. I. Ispol'zovanie special'nyh znanij pri rassledovanii moshen-nichestva v sfere avtostrahovaniya : monografiya. [The use of special economic knowledge in the detection and investigation of economic crimes]. Moscow, 2023, 152 p. (in Russian).
4. Grishina, E. P. Konceptual'nye i pravovye problemy ispol'zovaniya special'nyh poznanij v ugolovnom sudoproizvodstve Rossii : monografiya [Conceptual and legal problems of the use of special knowledge in criminal proceedings in Russia]. Moscow: Publishing house "Yurlitinform", 2018, 320 p. (in Russian).
5. Tolstuhina, T. V., Ustinova, I. V. Problemy ispol'zovaniya special'nyh znanij specialista v stadii vozbuzhdeniya ugolovnogo dela [Problems of using special knowledge of a specialist at the stage of initiating a criminal case]. Izvestiya Tul'skogo gosudarstvennogo universiteta. Ekonomich-eskie i yuridicheskie nauki - Vestnik of the Tula State University. Economic and legal sciences. 2016, no. 1-2, pp. 79-86. (in Russian).
6. Unzhakova, S. V. Ispol'zovanie special'nyh znanij pri rassledovanii nezakonnoj rubki le-snyh nasazhdenij [The use of special knowledge in the investigation of illegal felling of forest plan-tations] Irkutsk, 2016, 116 p. (in Russian).
7. CHinenov, E. V., SHCHukin, V. I. Ispol'zovanie special'nyh znanij pri raskrytii i rassledo-vanii ekonomicheskih prestuplenij, sovershaemyh na ob"ektah zheleznodorozhnogo transporta [The use of special knowledge in the detection and investigation of economic crimes committed at rail-way transport facilities]. Vestnik Vostochno-Sibirskogo instituta MVD Rossii - Vestnik of the East Siberian Institute of the Ministry of Internal Affairs of Russia. 2018, vol. 85, no 2, pp. 144-151. (in Russian).
8. Grishina, E.P. Svedushchie lica v rossijskom ugolovnom sudoproizvodstve: teoreticheskie problemy dokazyvaniya i pravoprimenitel'naya praktika : monografiya [Knowledgeable Persons in Russian Criminal Proceedings: Theoretical Problems of Evidence and Law Enforcement Practice: monograph.]. M., 2012, 280 p. (in Russian).
9. SHapiro, L.G. K voprosu o poluchenii pokazanij specialista pri rassledovanii prestuplenij [On the issue of obtaining expert testimony in the investigation of crimes]. Vestnik Saratovskoj gosudarstvennoj akademii - Vestnik of the Saratov State Academy. 2017, vol. 118, no 5, pp. 217-221. (in Russian).
10. Terekhin, V. V., YArgutova, V. YU. O nekotoryh aspektah dopustimosti zaklyuchenij, pokazanij specialista i eksperta v dosudebnom proizvodstve po ugolovnym delam [On some aspects of the admissibility of conclusions, testimony of a specialist and an expert in pre-trial proceedings in criminal cases]. YUrist-Pravoved , 2020, vol.95, no 4. pp. 85-90. (in Russian).
11. SHishmareva, E. V., Tayurskaya, E. A., Tret'yakova, E. I. Takticheskie osobennosti do-prosa podozrevaemyh, obvinyaemyh-zhenshchin v usloviyah konfliktnoj situacii [Tactical features of interrogation of suspects, accused women in a conflict situation]. Kriminalistika: vchera, segodnja, zavtra - Criminalistics: yesterday, today, tomorrow. 2022, vol. 24, no. 4, pp. 227-238. (in Russian).
12. Hajrullova, E. T. Primenenie psihologicheskih priemov v taktike doprosa podozrevaemyh i obvinyaemyh [The use of psychological techniques in the tactics of interrogation of suspects and accused]. Kriminalistika: vchera, segodnja, zavtra - Criminalistics: yesterday, today, tomorrow. 2021, vol. 20, no 4, pp. 138-144. (in Russian).
13. Gribunov, O. P., Malyhina, E. A. Otdel'nye voprosy taktiki doprosa pri rassledovanii vzyatochnichestva [Separate questions of interrogation tactics in the investigation of bribery]. Nauchnyj dajdzhest Vostochno-Sibirskogo instituta MVD Rossii - Scientific digest of the East Si-berian Institute of the Ministry of Internal Affairs of Russia. 2020. vol. 7. no 4. pp. 28-32. URL: https://elibrary.ru/download/elibrary_44071263_77023141.pdf (data obrashcheniya: 03.02.2023). Rezhim dostupa: dlya zaregistrir. pol'zovatelej. (Date of access: 03.02.2023). Access mode: for reg-istered users. (in Russian).
14. Popova, I. P., Ivanova, A. L. Special'nye znanija kak ocenochnaja kategorija v ugolov-nom processe [Special Knowledge as an evaluation category in the Criminal Process]. Kriminalistika: vchera segodnya, zavtra - Forensics: yesterday, today, tomorrow. 2023, vol. 26, no 2, pp. 132-140. (in Russian).
15. Kolycheva, A. N. Fiksaciya dokazatel'stvennoj informacii, hranyashchejsya na resursah seti Internet : dis. … kand. yurid. nauk. [Fixation of evidentiary information stored on the resources of the Internet: dis. … cand. legal Sciences]. Moscow, 2018, 199 p. (in Russian).
16. Ishchenko, P. P. Sledstvennye dejstviya v usloviyah cifrovizacii ugolovnogo sudopro-izvodstva [Investigative actions in the context of digitalization of criminal proceedings]. Sibirskie ugolovno-processual'nye i kriminalisticheskie chteniya - Siberian criminal procedure and forensic readings. 2022, vol. 35, no 1. pp. 30-42. (in Russian).
