Russian Federation
UDK 343.1 Уголовное судопроизводство. Уголовно-процессуальное право
UDK 343.13 Уголовно-процессуальное право
This article discusses the problems of general rules and general conditions of investigative actions. The author substantiates the opinion that the general rules of investigative actions, which are normatively fixed in Article 164 of the Code of Criminal Procedure of the Russian Federation, are actually not general, that is, those that are supposed to be applied in the implementation of all investigative actions. The article analyzes the criminal procedure norms reflected in Article 164 of the Code of Criminal Procedure of the Russian Federation through the prism of the fact that these regulations do not contribute to the effective ordering of the algorithm for the implementation of investigative actions. Thus, the latter have the property of normative inconsistency, as well as duplicate other norms of criminal procedure legislation. In the work, the author makes an attempt to distinguish such categories as "general conditions" and "general rules" of investigative actions. In his article, the author provides a list of general conditions that actually ensure the possibility of implementing each investigative action.
Investigative actions, collection of evidence, criminal proceedings, general rules for the production of investigative actions, general conditions for the implementation of investigative actions, evidence.
Введение
Актуальность заявленной темы заключается в том, что в качестве важнейшего сегмента процесса доказывания выступает собирание доказательств. Последнее можно назвать инициирующим компонентом процесса доказывания [1, с. 17]. Уголовно-процессуальный закон достаточно категоричен в вопросе основного способа формирования доказательной базы. Так, согласно ч. 1 ст. 86 УПК РФ[1] на досудебной и судебной стадиях основным способом собирания доказательств являются следственные действия. Роль следственных действий также крайне значительна и в процессе проверки сообщений о совершенном или готовящемся уголовно-наказуемом деянии. Тем не менее, несмотря на то что следственные действия — это массовый и крайне значимый институт уголовного судопроизводства законодатель нормативно не закрепил эту категорию на что неизменно обращают внимание отечественные процессуалисты, позиционируя это как существенный недостаток российского уголовного процесса [2, с. 159; 3, с. 31 и др.].
Основная часть
Небезынтересно здесь и то, что отказ законодателя нормативно детерминировать категорию «следственные действия» оказывает негативное влияние на правоприменение в целом, так как не способствует разграничению следственных действий с оперативно-розыскными мероприятиями. Подобное также препятствует четкому осмыслению тех мероприятий, реализация которых недопустима после приостановления предварительного расследования. Нельзя также не отметить и то, что отсутствие нормативной фиксации понятия «следственные действия» наделяет амбивалентными качествами и такую категорию как «неотложные следственные действия».
Тем не менее, отсутствие нормативного закрепления такой уголовно-процессуальной конструкции как «следственные действия» не выступило препятствием для законодателя нормировать в ст. 164 УПК РФ спектр общих правил реализации последних. Подобное, на наш взгляд, выстраивает перед правоприменителем ряд проблемных вопросов, затрагивающих следующие значимые позиции: область ответственности общих правил, их прикладное значение, равно как и их регулятивные качества.
Очевидно, что нормативные положения, нашедшие отражение в ст. 164 УПК РФ, не в полной мере являются общими для всех следственных действий. К примеру, уголовно-процессуальные нормы в ч. ч. 1 и 2 указанной статьи распространяют свое регулятивное значение на различные следственные действия. Кроме того, ч. 4.1 ст. 164 УПК РФ отсылает правоприменителя к спецификациям расследования преступлений в сфере предпринимательской и экономической деятельности. При этом, подобные особенности охватывают не только реализацию следственных действий, но и иные процессуальные мероприятия. В свою очередь, смысл ч. 7 ст. 164 УПК РФ по своему процессуальному содержанию обладает высокой долей юридической амбивалентности, так как позволяет вовлекать в уголовный процесс субъектов, не наделенных процессуальным статусом. В то же время так называемые «общие правила», отраженные в ч. ч. 1, 2, 4 ст. 164 УПК РФ выступают ни чем иным, как дублирующими нормативными позициями, не имея в своем содержательном плане самостоятельного концептуального смысла.
Здесь важно подчеркнуть, что значительная часть регулятивного материала, отраженного в ст. 164 УПК РФ, с трудом можно назвать правилами производства следственных действий. Так, вполне очевидно, что смыслом следственных действий в их концептуальном понимании выступают поиск и познание, которые обладают процессуальным оформлением и соответствуют специфике используемых методов познания. Тем не менее, те требования, которые указаны в ч. ч. 1, 2, 3, 4.1 и 5 ст. 164 УПК РФ со всей очевидностью нельзя отнести к правилам поиска и познания, так как указанные нормы, по нашему мнению, способствуют формированию необходимых условий уголовного судопроизводства. В связи с этим можно сделать вывод о том, что нормы отраженные в ст. 164 УПК РФ являются не нормативным алгоритмом следственных действий, но прежде всего обуславливают их с процессуальной точки зрения. Здесь стоит отметить и то, что в рамках правотворчества уголовно-процессуальный закон не стремится выделить условия реализации следственных действий нередко смешивая их с правилами производства последних. В частности, в главе 21 УПК РФ отражаются такие регулятивные позиции, которые явно не могут носить наименование «условия предварительного расследования». При этом, глава 22 УПК РФ содержит не только общие правила предварительного следствия, но регулирует реализацию дознания включая еще и некоторые условия производства следственных действий. Подобная нормативная эклектика присуща и главе 37 УПК РФ, хотя и в меньшей степени как в вышеуказанных главах.
Анализируя заявленную проблематику необходимо подчеркнуть, что условия — это ничто иное как факторы, которые предопределяют что-либо [4, с. 671]. В свою очередь под правилами следует понимать свод норм, которые определяют алгоритм действий субъекта, соблюдая которые он может оптимально достичь запланированного результата [5, с. 951].
Разграничить такие правовые конструкции как «условия» и «правила» в рамках уголовного судопроизводства впервые попытался
С. А. Шейфер. Ученый выделил в качестве институциональных сегментов реализации следственных действий условия, правила и меры принуждения. Небезынтересно здесь то, что С. А. Шейфер видел в условиях производства следственных действий основания реализации последних. При этом исследователь в своих выводах опирался на то, что указанные условия не являясь правилами входят в спектр более широкого понятия, которое формирует правовую базу для реализации следственных мероприятий. Кроме того, С. А. Шейфер полагает, что условия выходят за правовые рамки детерминируя саму возможность реализации следственных действий [6, с. 49-50].
Ведя речь об условиях производства следственных действий нельзя не упомянуть о том, что по мнению А. В. Победкина и В. Н. Яшина общие условия производства следственных действий следует понимать шире, чем общие правила реализации последних. Исследователи полагают, что указанные условия видятся в общей системе положений, соблюдая которые можно достичь законности следственных мероприятий, допустимости доказательств и реализацию принципов уголовного судопроизводства [7, с. 36].
Указанные авторы к общим условиям производства следственных действий относят следующие позиции:
— реализация следственных мероприятий только в период осуществления расследования по уголовному делу;
— проведение следственных действий уполномоченным субъектом;
— соответствие процедуры и процессуального закрепления следственных действий уголовно-процессуальному законодательству;
— наличие механизма взаимодействия с органом дознания при реализации следственных мероприятий;
— применение технических средств и иного инструментария в процессе обнаружения, фиксации и изъятия следов преступной деятельности и др.
Стоит отметить, что посредством категории «общие условия производства следственных действий» можно охватить фактически существующий термин — положения, через соблюдение которых можно обеспечить законность инструментария позволяющего собирать доказательства в рамках расследования уголовного дела. Тем не менее, как было сказано выше, не стоит смешивать условия и порядок производства следственных действий. Так, по мнению Г. Д. Луковникова общие правила производства следственных действий — это нормативные предписания, затрагивающие телеологию, основания, условия и порядок производства следственных действий. В указанный спектр автор включает и нормы регламентирующие правовое положение участников уголовного судопроизводства, равно как и процедуру их вовлечения в реализацию следственных мероприятий [8, с. 28]. Схожим образом детерминирует указанную категорию и Р. Н. Ласточкина осмысляя ее через принципы уголовного процесса [9, с. 21]. Подобный подход, по нашему мнению, во многом усложняет процесс понимания указанной категории, так как нацеленность на реализацию принципов уголовного процесса является прерогативой любого процессуального института.
По мнению Р. Э. Ахметшина требования, которые характерны для всех следственных мероприятий, можно относить к общим правилам их проведения [10, с. 128]. В подобном подходе, по нашему мнению, недостаточно конкретики, так как подобная методика позволяет любые императивные положения, затрагивающие производство следственных действий, отнести к общим правилам реализации последних.
Занимаясь анализом проблематики общих правил производства следственных действий М. С. Плетникова определяла их как правовой фундамент любого следственного мероприятия. Тем не менее, автор включал в их спектр общие условия реализации следственных действий [11, с. 102].
Стоит отметить, что в рамках отечественной уголовно-процессуальной доктрины имеет место широкий спектр различных определений общих условий производства следственных действий, которые нередко включают в себя общие условия их реализации. Так, по мнению Д. О. Сереброва общие условия производства следственных действий — это требования, закрепленные нормами уголовно-процессуального закона, которые обеспечивают допустимость результата полученного в процессе доказывания [12, с. 47]. С другой стороны,
Е. Ю. Алонцева полагает, что общие условия производства следственных действий напрямую связаны с процедурой их реализации. При этом, как считает автор, под ними подразумеваются все требования к производству следственных действий [13, с. 65].
Изложенные выше аналитические позиции позволяют выдвинуть гипотезу о том, что общие условия производства следственных действий детерминируют возможность реализации последних. При этом, общие правила производства следственных действий включают в себя базовые процессуальные сегменты. В этой связи, можно наблюдать четкий критерий, который позволяет разграничить общие условия от общих правил производства следственных действий и здесь вполне уместным будет дать определение указанным категориям.
Итак, общие условия производства следственных действий — это факторы, которые предусмотрены уголовно-процессуальным законом, при наличии которых правоприменитель вправе реализовывать следственные мероприятия не нарушая права и свободы участников уголовного судопроизводства. В свою очередь, общими правилами производства следственных действий являются требования, отраженные в уголовно-процессуальном законодательстве, охватывающие производство каждого следственного мероприятия, обеспечивающие оптимизацию поискового и познавательного инструментария следственного действия и закрепления полученных доказательств по уголовному делу.
По нашему мнению, обеспечение прав и свобод участников уголовного процесса выступает скрепляющим звеном как общих условий, так и общих правил производства следственных действий, которое охватывается правообеспечительным механизмом, сегментом которого выступает система процессуальных гарантий. Последняя категория в уголовно-процессуальной доктрине осмысляется достаточно плюралистично [14, c. 27; 15, с. 92 и др.]. Тем не менее, даже в рамках пространного понимания процессуальных гарантий они выступают инструментом обеспечивающим не только оптимальность правосудия, но и обеспечение прав, свобод и законных интересов индивида вовлеченного в уголовный процесс [16, с. 59]. Все компоненты системы процессуальных гарантий тесно связаны друг с другом. Важно то, что они формируют два ключевых направления. Первое выступает в образе гарантий, которые обеспечивают достижение валидного уголовно-процессуального результата. Второе же формирует спектр гарантий прав, свобод и законных интересов участника уголовного судопроизводства [17, с. 66]. При этом, по мнению В. П. Божьева гарантии верного установления всех обстоятельств в рамках расследования преступления охватывают весь правообеспечительный механизм [18, с. 14]. Подобный взгляд на проблему на наш взгляд обладает некоторыми недостатками.
Так, спектр гарантий прав и свобод индивида, безусловно, направлен не только на правообеспечительный кластер, но и на обеспечение правильного процессуального результата в познавательно-поисковой сфере. Компонентами указанного спектра гарантий выступает, к примеру, запрет на применение агрессивного насилия при реализации следственных мероприятий (ч. 4 ст. 164 УПК РФ). Подобное императивное запрещение не только обеспечивает права и свободы индивида, но и валидное доказывание при расследовании преступления. Тем не менее, в уголовном процессе как отрасли права имеют место и такие правообеспечительные гарантии, которые не только способствуют установлению всех важных для расследования преступления обстоятельств, но и существенным образом затрудняют расследование по уголовному делу. Подобное отсылает аналитический взгляд преимущественно в сферу морали. В качестве примера можно привести запрещение производства допроса в качестве свидетелей некоторых лиц, запрет реализации следственных мероприятий в ночное время и др.
По сути можно вести речь о том, что мероприятия в рамках правообеспечительного механизма могут существенным образом оптимизировать поиск и познание в процессе расследования преступления, либо играть роль таких гарантий, которые призваны обеспечивать сугубо права и свободы индивида. В этой связи правообеспечительные мероприятия можно отнести к спектру общих условий производства следственных действий тогда, когда они никоим образом не влияют на оптимальность поисково-познавательного инструментария. С другой стороны, механизм правообеспечения может играть роль и общих правил производства следственных действий, если он выступает компонентом поисково-познавательных средств, которые выступают составной частью следственного мероприятия.
Думается, что требования, которые законодатель заложил в ч. ч. 1 и 2 ст. 164 УПК РФ выступают прежде всего правовыми основаниями реализации следственных мероприятий. При этом, здесь на наш взгляд важно то, что вместе с юридической составляющей имеет место и фактическая основа следственного действия. Последняя, как процессуальная категория, в русле уголовно-процессуальной доктрины вызывает неизменный интерес исследователей и, как следствие, достаточно дискуссионна. Так, одни авторы считают, что осуществление следственных действий невозможно без доказательств, которые выступают в качестве основания. Иные ученые включают в качестве оснований для производства следственных действий результаты, которые были получены в рамках осуществления оперативно-розыскных мероприятий. Есть также исследователи, не допускающие использование в качестве оснований для производства следственных действий результатов оперативно-розыскной деятельности, делая исключения лишь для некоторых следственных мероприятий.
Бесспорно то, что следственные действия выступают в качестве инструментария, который позволяет аккумулировать доказательства. Последние являются ни чем иным как важными сведениями, а это выдвигает на первый план проблематику распространения личных данных участников уголовного процесса, отсылая правоприменителя к тексту Конституции РФ (ст. 23). По сути, здесь можно вести речь о неразглашении сведений касающихся частной жизни индивида как об общем условии производства следственных действий.
Еще одним общим условием производства следственных действий является запрет создавать при их реализации такие факторы, которые могут угрожать жизни и здоровью участников уголовного судопроизводства (ч. 4 ст. 164 УПК РФ). Подобное условие не обеспечивает оптимальность поисково-познавательных мероприятий в ходе расследования преступления, так как его телеология расположена в плоскости исключительно правообеспечительного механизма.
Выводы и заключение
В заключение статьи необходимо отметить, что в случае разграничения на методологическом уровне таких категорий как общие условия и общие правила производства следственных действий можно успешно структурировать логику уголовно-процессуального законодательства в кластере реализации следственных мероприятий вычленив как перечень общих условий, так и позиции общих правил производства последних. В перечень общих условий производства следственных действий можно включить следующее: 1) обеспечение прав и свобод участников уголовного судопроизводства; 2) фактическое и юридическое основание реализации следственных действий; 3) запрещение реализации следственных действий в ночное время, кроме случаев, не терпящих отлагательства; 4) запрещение разглашения личных данных участников уголовного процесса; 5) запрет на создание условий, угрожающих жизни и здоровью участников следственного действия.
[1] Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18.12.2001 № 174-ФЗ (ред. от 29.05.2024) (с изм. и доп., вступ. в силу с 01.07.2024) // СПС Консультант плюс [электронный ресурс] URL: https://www.consultant.ru/document/ (дата обращения: 13.08.2024).
1. SHejfer S. A. Metodologicheskie i pravovye problemy sobiraniya dokazatel'stv v sovetskom ugolovnom processe: dis. … d-ra yurid. nauk. [Methodological and legal problems of collecting evidence in Soviet criminal proceedings: dis. ... Doctor of Law. sciences] Kujbyshev, 1981. 424 p. (in Russian).
2. Pobedkin A. V. Teoriya i metodologiya ispol'zovaniya verbal'noj informacii v ugolovno-processual'nom dokazyvanii: dis. … d-ra yurid. nauk. [Theory and methodology of using verbal information in criminal procedural evidence: dis. ... Doctor of Law. sciences] M., 2005. 464 p.
3. Semencov V. A. Konceptual'nye osnovy sistemy sledstvennyh dejstvij v dosudebnom proizvodstve: dis. … d-ra yurid. nauk [Conceptual foundations of the system of investigative actions in pre-trial proceedings: dis. ... Doctor of Law]. Ekaterinburg, 2006. 446 p.
4. Ozhegov S. I. Tolkovyj slovar' russkogo yazyka [Explanatory dictionary of the Russian language / S.I. Ozhegov; edited by prof. L.I. Skvortsova]. M.: Mir i obrazovanie, 2018. 736 s.
5. Large explanatory dictionary of the Russian language. St. Petersburg: Norint, 1998. 1534 p.
6. SHejfer S. A. Sledstvennye dejstviya. Sistema i processual'naya forma [Investigative actions. System and procedural form]. M.: YUrlitinform, 2001. 2006 p.
7. Pobedkin A. V. YAshin V.N. Sledstvennye dejstviya: monografiya [Investigative actions: monograph]. M.: YUrlitinform, 2016. 192 p.
8. Lukovnikov G. D. Sledstvennye dejstviya i operativno-rozysknye meropriyatij: uchebnoe posobie [nvestigative actions and operational-search activities: training manual]. M.: YUrajt, 2020. 290 p.
9. Lastochkina R. N. Sledstvennye dejstviya: sushchnost' i processual'nye algoritmy: uchebnoe posobie [nvestigative actions: essence and procedural algorithms: textbook.]. YAroslavl': YArGU, 2020. 76 p.
10. Ahmetshin R. E. Teoriya i praktika primeneniya ugolovno-processual'nyh norm: uchebnoe posobie [Theory and practice of applying criminal procedural norms: a textbook]. Habarovsk: Izd-vo TOGU, 2019. 164 p.
11. Pletnikova M. S. I. A. Barabash. Fedorova A. S. Ugolovno-processual'naya deyatel'nost': uchebnoe posobie [Criminal procedural activity: textbook]. Ekaterinburg: UrYUI MVD Rossii, 2019. 192 p.
12. Serebrov D. O. Sudebnyj kontrol' za zakonnost'yu i obosnovannost'yu proizvodstva sledstvennyh dejstvij, ogranichivayushchih konstitucionnye pravai svobody lichnosti: dis. … kand. yurid. Nauk [Judicial control over the legality and validity of investigative actions limiting constitutional rights and personal freedoms: dis. ...cand. legal Sci]. N. Novgorod, 2004. 255 p.
13. Alonceva E. YU. Polnomochiya sledovatelya po proizvodstvu sledstvennyh dejstvij, vypolnyaemyh s razresheniya suda: dis. … kand. yurid. Nauk [Powers of the investigator to carry out investigative actions carried out with the permission of the court: dis. ...cand. legal Sci]. M., 2006. 207 p.
14. Kucova E. F. Garantii prav lichnosti v sovetskom ugolovnom processe. [Guarantees of individual rights in Soviet criminal proceedings]. M.: Izd-vo MGU, 1974. 114 p.
15. Martynchik E. G. Sub"ektivnye prava obvinyaemogo i ih processul'nye garantii [Subjective rights of the accused and their procedural guarantees]. Sovetskoe gosudarstvo i pravo. 1976. № 7. Pp. 87-93.
16. Alekseev N. S.. Daev V. G., Kokorev L. D. Ocherk razvitiya nauki sovetskogo ugolovnogo processa [Essay on the development of the science of Soviet criminal procedure]. Voronezh: Izd-vo Voronezhskogo gosudarstvennogo universiteta. 1980. 251 p.
17. Grigor'ev V. N., Pobedkin A.V., YAshin V.N. Ugolovnyj process [Criminal trial]. M.: Eksmo, 2005. 827 p.
18. Bozh'ev V. P. Ugolovnyj process: uchebnik [Criminal process: textbook]. M.: Spark, 2002. 704 p.
